Она не пройдет: как сдерживают чуму на границе России

15
Добави коментар
POOHY
POOHY

В гостиной маленького глинобитного домика полумрак. На низком столе курдачок из ягненка, вареная картошка, казахские лепешки-баурсаки. Мы сидим на ковре, поджав ноги. Едва загремели ложки, как за моей спиной мелькнула тень. Обернувшись, в упор встретилась взглядом с молодым верблюдом. Он смотрел через невысокое окно, хлопал длинными ресницами, явно на что-то намекая. «Яша! — всплеснула руками хозяйка. — Сейчас, милый, дам тебе хлебушка!» И женщина поспешила на крыльцо с кастрюлей, где ее уже поджидал любимец.

Жизнь в песках

Приграничная к Казахстану территория — зона полупустынь. Здесь, в пятидесяти километрах от трассы Волгоград — Астрахань, на хуторе Таутобе стоит крохотная противочумная станция. Ее смотрители — Жанзак и Муксина Мусаевы — охраняют «чумку» в период консервации, помогают эпидемиологам во время сезонных работ, а в основное время выращивают скот.

Жанзаку 50 лет, Муксине 52. В нем 185 сантиметров, она едва дотягивает до 160. Он — стригаль, она — дезинфектор. Они поженились, когда Муксине было 29 лет, и с тех пор не разлучались. В Таутобе приехали в 1996 году и живут здесь почти безвылазно.

В переводе с казахского Таутобе — высокий бугор. Вокруг со всех сторон степь, поросшая полынью и тамариском, тут и там разбросаны блюдца соленых озер, — соров, — а на горизонте виднеются шапки барханов.

«Когда-то пески подходили совсем близко, — рассказывает Жанзак. — Но после развала Союза колхозы закрылись, скотины стало меньше. Вот трава и поднялась». С увеличением растительной массы растет и число степных пожаров. Летом, когда температура воздуха в тени может доходить до сорока пяти градусов, выжженная солнцем трава вспыхивает от осколка бутылки. И тогда соры, окружающие Таутобе, становятся его единственным спасением.

«С каждым годом колодцев все меньше!» — говорит Жанзак. Уровень грунтовых вод упал, источники засолились, а те, что остались, разбросаны на десятки километров. Поэтому пресную воду чабаны привозят на верблюдах с дальних водопоев. Мусаевым повезло — до ближайшего колодца всего километр. На Яше можно домчаться за десять минут.

Рядом останавливается соседский УАЗ, из которого выглядывает девочка лет шести.

— А мне лошадь подарили, — хвастается она.

— А лошадь-то где? — сдерживая улыбку, интересуемся мы.

— В багажнике! — отвечает девчушка. За задним сиденьем действительно стоит жеребенок.

Ночью над Таутобе раскрывается выпуклое черное небо. Далеко на западе полыхают огнями «Мордора» газовые факелы Аксарайского газоконденсатного завода. Вокруг ни звука, только ветер доносит дыхание пустыни. Пески двигаются во времени. Иногда ветер обнажает неолитические стоянки или средневековые кладбища. Самые древние находки датируются сарматским периодом. Чаще встречаются артефакты времен Золотой Орды.

— Этого добра тут полно, — Жанзак поднимает с земли глиняный черепок. — Недалеко отсюда в Селитренном была ставка хана Батыя.

Несмотря на относительную близость цивилизации, в Таутобе не проведены электричество, водопровод и газ, с перебоями ловит мобильная связь, нет и радиосвязи. Для освещения чабаны используют генераторы, а для приготовления пищи и подогрева воды — кизяк и газовые баллоны. И хотя условия, в которых живут чабаны, очень скромные, за все время пребывания в степи мы ни разу не услышали роптания или недовольства жизнью.

Охотники за «черной смертью»

Земли северо-западного Прикаспия являются частью Великого Евразийского чумного излома. Это гигантская полоса реликтовых и пульсирующих природных очагов чумы, простирающаяся от пустынь Йемена до Кировской области. Чумные вспышки отмечались здесь с 1878 по 1901 годы, но лишь в 1901 году в Астрахани была создана бактериологическая лаборатория, ставшая в 1937 году Астраханской областной противочумной станцией Минздрава СССР. Сегодня у нее четыре отделения: Харабалинское, Енотаевское, Яндыковское и Досангское. Таутобе является полевой базой Досангского эпидемиологического отряда, который образовался в 1938 году после очередной вспышки заболевания.

— В тот год в нашем районе была большая эпидемия, — рассказывает Жанзак. — Ее очаг находился в Таутобе. Болели чабаны и скот. В 2002–2005 чума вернулась. Сейчас у нас спокойно, но меры безопасности соблюдаем. Сырую воду не пьем, руки в норы не суем. На грызунах могут быть чумные блохи. Укусит блоха — верная смерть, сюда вряд ли доедет врач.

К середине XIX века ученые посчитали чуму вымершей болезнью. Но она периодически дает о себе знать в разных частях земного шара. О причинах этого природного явления известно мало: в западной Европе чумные эпизоотии среди грызунов сегодня не фиксируются и, следовательно, ученым нечего изучать. Остается Евразия, Ближний Восток и Африка.

Возбудителем болезни является чумная бактерия, наиболее ярко проявляющаяся в организме теплокровных существ при температуре тела 37 градусов. Поэтому с наступлением весны и до конца осени, пока бодрствуют основные хозяева паразитов — грызуны, «чумологи» должны быть начеку. В апреле и октябре они работают «в полях». Ставят ловушки, ловят сусликов и песчанок. Умерщвляют, вычесывают блох и клещей, которых проверяют на наличие чумной бактерии.

Лет десять назад станция финансировалась лучше, тогда в отряде работало по шесть-семь дезинфекторов, которые ставили по триста ловушек в сутки. Сейчас в смене всего два-три человека, и ставят они двадцать пять давилок в день. И все равно каждую весну эпидемиологи выезжают в степь.

Марисабель

Без верблюда в степи не прожить. Особенно зимой. В отличие от лошади, форма «копыт», длина ног и общая физическая сила позволяют ему преодолевать целину и глубокий снег. Там, где лошадь буксует, верблюд прет, как танк. А еще ему не страшны волки!

— Волки и воры — две наши беды, — сетует Жанзак. — Одна корова застряла в дальнем соре. Мычала-мычала, да и докричалась — волки ее услышали. У них лапы широкие, по соляной корке к ней подбежали, да и съели заживо. До костей обглодали то, что над рапой торчало».

Зимой серые, не боясь, подходят почти к дому. Знают, людей всего двое. Раньше роль сторожа у Мусаевых выполняла мама Яши — Марисабель. Выкормленная из соски она ходила за хозяйкой по пятам, понимала человеческую речь и отличалась редким умом: сама пасла коров и вечерами пригоняла их домой.

Однажды вечером стадо вернулось без Марисабель. Недосчитались и стельной коровы. Жанзак отправился на поиски. В двух километрах от дома он нашел отелившуюся корову с теленком, вокруг которых, отгоняя волков, нарезала круги Марисабель.

Слава об умной верблюдице пошла по району. Несколько раз Марисабель пытались украсть охотники до чужого добра. А ведь верблюд в степи — это и молоко, и шерсть, и мясо, Основной товар на рынке и денежная единица. За него дают от пятидесяти тысяч рублей. На эти деньги и дом можно справить, и зиму пережить. Пришлось Жанзаку зарезать любимицу, пока ее не увели скотокрады.

— Не мог ей в глаза смотреть, — отворачивая лицо, вспоминает чабан. — Набросил мешок на голову, чтоб не видеть укоризненный взгляд…

На вырученные деньги семья отремонтировала дом, а в память о Марисабель оставила себе ее сына, Яшу, которого Муксина балует, как собственного ребенка. Сейчас ему шесть лет. По верблюжьим меркам он взрослый, но ведет себя, будто дите малое. Так же, как мать, ходит за хозяевами по пятам, клянчит под окном угощение, гремит пустыми бидонами во дворе, если на него долго не обращают внимания, подкрадывается и щиплет за руки, а по ночам вздыхает за сараем, мечтая о прянике.

Весной после стрижки Яша становится похож на дракона: огромный, с чешуйчатой кожей, покрытой волосами-проволоками. Над всей этой красотой высится внушительных размеров голова с выпуклыми глазами, обрамленными длинными ресницами. Глядя на него, трудно поверить, что ударом ноги верблюд может убить человека. При очевидном физическом превосходстве Яша неожиданно пуглив. От резкого звука за спиной с воплем кидается к Жанзаку, прячется у него за спиной, долго кричит, причитает — испугался, маленький. И впрямь, ребенок…

В этом году Мусаевы взяли щенка кавказца. С тех пор Яша и Борзый — друзья не разлей вода. Когда хозяева доят коров, парочка караулит за оградой, потом стоит дозором у дома. В награду Яше достается сыворотка от сепарированного молока, Борзому — литр парного. Пока друзья чавкают над мисками, кошка Лиза просачивается в дом, где срывает банк в виде сливок и творожка.

Испытания свыше

Однажды местная целительница обратила внимание на руки Жанзака, сказала, он может лечить людей. Правда это или нет, но только Жанзак смог подоить больную корову, которая металась по загону. Его знают во всей округе. К нему приезжают за советом и помощью, но однажды на хутор пожаловали гости, которых никто не ждал.

В октябре 1999 года двое чеченцев пытались устроить теракт на газоконденсатном заводе, но их спугнул инспектор ДПС. К вечеру следующего дня бандиты появились в Таутобе.

— Нам они ничего не сделали. — вспоминает Муксина. — Выпили воды, посмотрели Жанзаку в глаза и вдруг, как заговоренные, прыгнули в машину и помчались дальше. А ведь он просто на них посмотрел. Может, и впрямь в нем сила какая есть?

«Вообще-то у нас спокойно, — отвечает на мои мысли Жанзак. — Только вояки гремят на полигоне, да с неба железо падает». Как подтверждение — за очередным поворотом прорезанной в степи колеи из земли торчит проклепанный лист железа.

В паре десятков километров от Таутобе находится военный полигон Ашулук. Периодически там случаются учения или утилизации боеприпасов. Сначала на горизонте вырастают черные грибы, а через несколько секунд до хутора докатывается низкочастотный «бум», и земля начинает неприятно вибрировать. Чабаны на это уже не обращают внимания. Бывает, корову покалечит осколком с неба или крышу проломит. Главное, сами целы.

Иногда с неба прилетают полезные «подарки» — ступени ракет, из которых чабаны строят колодцы. В мягком грунте над источником роют яму, в нее опускают ступень, горлышком кверху, а сверху закрывают крышкой от песка.

— Жу-ра-вки, жу-ра-вушки! — Муксина выглядывает в окошко, звонко пропевая слова. — Милые, хорошие, здравствуйте!

Пара журавлей-красавок вышагивает по склону. Они прилетают сюда каждую весну и гнездятся неподалеку от чумки. Муксина приветствует их, искренне радуясь: «Я с ними разговариваю, а они меня узнают».

Птицы и вправду словно узнают ее голос и подходят ближе. А голос у Муксины звонкий. Когда она смеется, на душе становится легче. А если Муксина смеется, значит, в крохотном уголке мира под названием Таутобе все хорошо. И значит, стране, что тянется от Прикаспийских степей до бараньих лбов Беломорья, никакая чума не страшна.